всех пятерых, кто находился в комнате. Доктора он оставил напоследок. Того самого, кто попытался бежать, но был настолько напуган, что не смог правильно ввести код на панели.

Сирены завыли, а тревожные огни начали мигать, заливая комнату яркими вспышками. Квентин возвышался за спиной доктора, словно тень неминуемой гибели.

Наклонившись к дрожащему мужчине, он произнёс:

— Давай, я помогу тебе.

Квентин спокойно набрал код на панели, а затем отступил назад.

Дверь распахнулась, и Тинари замер, глядя на Квентина с широко распахнутыми глазами.

Он попытался рвануть к выходу, но Квентин схватил его сзади и одним движением сломал ему шею. Мужчина упал на пол, и Квентин долго смотрел на него, прежде чем поднял взгляд и увидел своё отражение в стальном диспенсере для бумажных полотенец.

Его глаза были сплошь чёрные, как жидкие чернила. Волосы, спутанные и неопрятные, свисали клочьями, а на лице уже начали расти редкие щетинки на опухшей, фиолетовой челюсти. Губы были потрескавшиеся и кровоточащие, а нос, видимо, сломали не один раз.

Он не узнал себя. Эмбер тоже не узнала его, и образ был настолько мучителен, что она едва не потеряла сознание от боли.

Квентин схватил горсть демонической пыли и уселся на стул, на котором его пытали несколько недель, словно это был его трон. Сжав пыль в кулак, он поднес ее ко рту, в то время как слёзы медленно катились по его щекам.

В комнату вошла небольшая армия, вся в полном тактическом обмундировании.

Охранники нацелили на него всё своё оружие. Тридцать стволов были направлены прямо в его голову, и он молча ждал. И оплакивал. Наконец, в дверь вошли трое мужчин в костюмах.

Охранники расступились, но не ослабили прицел. Мужчины осмотрели комнату, и тот, кто явно был их лидером — светловолосый мужчина с итальянским акцентом — произнёс три слова, обращённые к Квентину:

— Назови свою цену.

С того момента Квентин стал работать на тех самых людей, которые его похитили и пытали, но он сумел уберечь Руна. И Эмбер. Он сумел защитить Эмбер, ведь, если Рун мог захватить контроль в мгновение ока и убивать без пощады, Квентин не мог позволить себе рисковать её жизнью, приближаясь к ней. В то же время, он не хотел быть ответственным за смерти сотен тысяч невинных существ, которые никогда не причиняли вреда людям.

До сих пор.

Эмбер почувствовала, как слёзы катятся по её лицу, но не могла понять, настоящие ли они или нет. В этом мире или в ее. Печаль, исходящая от Руна — или от той самой сущности, что говорила с ней — мешала ей дышать.

— Ты знал того, кого они убили.

После долгого молчания он произнес.

— Моего сына.

Ещё больше слёз потекло по её щекам.

— Мне так жаль.

— Вы называете нас демонами. Мы называем вас чудовищами.

Она кивнула.

— Это справедливо.

— Это был страх. И ничего больше. Мы сожалеем, что чуть не убили тебя.

Эмбер покачала головой.

— Правда?

— Твоё горло. Мы захватили контроль. Квентин истекал кровью. Мы должны были остановить это.

— Тогда я благодарна.

Она окинула взглядом море лиц. Да, они были порождением кошмаров, с острыми зубами и большими блестящими глазами, но они не хотели убивать её так же, как она не хотела убивать их.

— Рун, ты знаешь что-нибудь о демоне, которого он преследует? Что он хочет?

— Кроме нас?

— Нет.

— Тебя?

— Он голодает. За счет нашей сущности он мог бы жить веками. А теперь он увидел нас.

Чтобы прокормиться, он убьет Квентина.

— Вот почему его атаковали.

— Да. Пожалуйста, не волнуйся, Путешественница. Мы отдадим свои жизни, прежде чем это произойдёт.

— Что? Нет. Рун, мы найдём выход.

— Возможно. Но мы не позволим Квентину умереть за нас. Он и так уже много сделал.

Эмбер задумалась. Если она сможет поговорить с этой сущностью так, как говорит с Руном, может быть…

— Рун, ты можешь удержать Квентина здесь на какое-то время? Ну, как бы, под своим контролем?

— Могу, но он не будет рад этому.

— Хорошо. Пусть подуется.

— Путешественница, ты когда-нибудь слышала о том, чтобы охотник на демонов дулся?

— Нет.

— Потому что никто никогда не заставлял охотника на демонов ворчать и оставался жив, чтобы рассказать об этом.

Она рассмеялась и мысленно склонила голову.

— Спасибо, что спас ему жизнь, Рун.

— И почти забрал твою жизнь в процессе? В любое время, Путешественница. Будь осторожна. Этот демон в ярости.

— Да, я это почувствовала.

Эмбер не могла понять, поднялась ли она из этого погружения сама или Рун отпустил её, но внезапно она снова оказалась в таверне.

— Ты что-нибудь узнала? — спросила Дора.

Эмбер моргнула и огляделась, ожидая, пока зрачки привыкнут к свету. Квентин смотрел на неё, но его глаза были абсолютно чёрными.

— Чёрт возьми.

Она похлопала по куртке и нащупала солнцезащитные очки, которые нашла в кармане раньше. Она развернула их и надела на красивое лицо Квентина — лицо, которое пережило так много пыток.

Затем она посмотрела на Дору.

— Сколько времени я была в отключке?

— В отключке? Что ты имеешь в виду? Ты только что перевернула две подставки.

Она откинулась назад с разочарованием.

— Ты ничего не узнала, правда?

— О, я узнала массу всего. Да уж, узнала. Если Квентин очнётся, скажи ему, что я пошла в туалет.

Кайл в панике вскочил, когда она встала.

— Подожди, куда ты идёшь?

— В уборную. Так тебе не придется врать. Просто я собираюсь заняться этим в доме Доры.

— О, Боже.

Дора прикрыла глаза, словно это могло как-то помешать Эмбер уйти.

Эмбер тихо рассмеялась, а затем вспомнила, что собирается сделать. Это могло стать самой большой ошибкой в её жизни. И последний шанс сделать то, о чём она мечтала с самого утра. Рискуя тем, что Квентин может очнуться, она аккуратно взяла его за слегка шершавую челюсть, наклонилась и коснулась его губами. Он был теплым и слегка возбужденным, что подстегнуло ее к действию.

Сара принесла еду, как раз в тот момент, когда Эмбер схватила подставки и повернулась, собираясь уйти.

— Отлично, я скоро вернусь. Только, пожалуйста, не забирай мою тарелку, — сказала она, выбегая. Я на минутку.

Она выскочила из таверны и добежала до дома Доры, еле дыша. Обойдя дом, она подошла к задней двери, но обнаружила, что Кайл стоит на пути. Он буквально перегородил её дорогу, скрестив руки на дверном косяке, в одной руке держа планшет, а в другой — ручку.

— Я не могу позволить вам сделать это, мисс Ковальски. Если с вами что-нибудь случится,